Михаил Барынин, уже зарекомендовавший себя как певец русской глубинки, русского Севера, снял двухчасовое поэтическое кинополотно «24 снега» — лирический рассказ о людях, населяющих суровое якутское Приполярье. Фильм Барынина — гимн природе (умопомрачительные ландшафтные съемки арктической Якутии, где по всем законам вечной мерзлоты и здравого смысла человек выживать вроде бы не должен, а живет себе и ухитряется вести хозяйство) и человеку, её покоряющему. Первые же кадры бескрайнего обледенелого пространства настраивают на сурового, немногословного героя, олицетворяющего мощь и силу сопротивления природе, но не тут-то было — перед нами весельчак-балагур с улыбкой до ушей на открытом лице. Сергей — представитель редкой в Якутии профессии: он не оленевод, как большинство его земляков, а именно коневод — лошади в приполярной черте большая редкость, используют их не в качестве тягловой силы (с этим отлично справляются олени и собаки), а выращивают на мясо и на шерсть — одна лошадь (якутская лошадь это что-то лохмато-курчаво-пушистое) кормит якутскую семью весь сезон.  
Камера оператора «проживает» с главным героем целый год, фиксируя все этапы и все события его жизни — у Сергея собственное своеобразное летосчисление, 24 года («24 снега») назад он посвятил себя любимому занятию, но в условиях вечной мерзлоты, кажется, замерзает и время — Сергей, живя фактически на пастбище и надолго оставляя семью, ухитряется плодиться и размножаться, редко приезжая на сезонные побывки («я приехал, а сын уже встаёт и ходит»). Редкая возможность не одичать в лесу и побывать «в обществе» — ежегодный ысыах, якутский праздник встречи лета, где Сергей в числе главных организаторов гуляний. 

Для того, чтобы рассказ о герое не казался карамельно-идиллическим, а был максимально правдивым, автор включает душераздирающие кадры убийства лошадей — герой переживает, мучается, плачет, но законы естественного отбора неумолимы, и удар по лошадиной голове топором — неотъемлемый атрибут жизни в якутской вечной мерзлоте. 

Автор «24 снега», с одной стороны, показывает человека, максимально приближенного к природе, с другой — констатирует тесное соприкосновение природы и цивилизации, традиции и прогресса: старшие дети Сергея давно улетели поступать в вузы больших городов, младшие вовсю забавляются с электронными гаджетами и учат «непродвинутого» папу ставить вай-фай на планшет.  
Великолепная операторская работа, уникальный, чрезвычайно артистичный главный герой-самородок, органичный сплав философии, природоведения, мифологии и этнографии, самобытная музыка — всё это делает картину Барынина призовой.  
Крайне полезное зрелище для нытиков, жалующихся на тяжелую жизнь в Москве.

Символами Якутии на протяжении многих лет были алмазы и мамонты. Теперь появился новый бренд — якутское кино, что и засвидетельствовал проходивший в Республике Саха IV Международный кинофестиваль.

В местном музее мамонта как-то побывал Владимир Путин. Он заинтересовался идеей клонирования вымерших животных. Директор музея Семен Григорьев рассказывает, что ведутся совместные разработки с корейскими учеными, и возможно, в ближайшие годы мамонтов все-таки клонируют. Для чего? Вот ответ ученого: «Детишек катать». В музее хранится единственный в мире хобот взрослого мамонта с чудом уцелевшей мышечной тканью, его возраст — 28 800 лет. Ученые даже попробовали мясо мамонта, пролежавшего тысячелетия в вечной мерзлоте, говорят, что вкусное. А вот алмазы выставлены в сокровищнице Республики Саха тарелками, и это тоже незабываемое зрелище. Теперь к «золотому запасу» республики прибавилось молодое и энергичное кино, востребованное мировыми фестивалями от корейского Бусана до Лос-Анджелеса, куда в скором времени отправится якутский победитель — фильм «Мой убийца» Костаса Марсана. Победителям вручали снежные очки, образец которых хранится в сокровищнице Якутии. Изготовлены они в форме созвездия Большой Медведицы, а прилагающийся к ним крохотный бриллиант символизирует Полярную звезду.

Слух о якутских киноуспехах докатился наконец до Москвы, так что зашевелились наши мужи от кинематографии, провели в Якутске питчинг, активно взялись за фестиваль. Кинорежиссер из Бурятии Жаргал Бадмацыренов заметил со сцены: «Якутское кино отличается от бурятского активной поддержкой на местном уровне. Большие и важные дяди из Москвы благодаря якутскому кино зашевелились». А в ответ услышал: «Бурят все точно выразил». Вот бы про русского режиссера или продюсера кто-то со сцены сказал что-то подобное. Эти русские решали судьбу участников питчинга, премировали победителей, кого полутора миллионами рублей, кого четырьмя, обещали на эту сумму предоставить услуги на финальном этапе кинопроизводства. И на том спасибо. Все они успешные с точки зрения кассы господа.

Снимают якутское кино зачастую совсем молодые люди, не имеющие кинообразования. Результат разный: от доморощенных, сделанных на коленке опусов до вполне профессиональных и складных фильмов. В любом случае — энергии им не занимать. Ее хватает и в зрительном зале. Якуты любят свое кино, причем не только на родном языке, но и на русском. Копеечная картина становится блокбастером, отбивая в местном прокате вложенные крохи в разы.

Сразу несколько наград на фестивале получила якутская документальная картина «24 снега» про коневода Сергея, обликом своим напоминающего американского ковбоя. Только живет он в условиях вечной мерзлоты. Кстати, недавно он получил травму — его пришибла лошадь, и неизвестно, что будет теперь с его подопечными.

Местный ресторатор, путешественник и большой энтузиаст кино Егор Макаров, вложивший в «24 снега» собственные средства, говорит, что не представляет свой народ без лошади. Он при любой возможности рассказывает о том, в каких экстремальных условиях живут коневоды и оленеводы. Оленевод Слава, приезжавший в Якутск из тайги на премьеру американского документального фильма «Холодный рубеж» Микаэля Страндберга, недавно чуть не погиб. Медведь учуял в рюкзаке Славы банку сгущенки, набросился, разодрал всю голову. Прямо в тайге ему рану зашили обычными нитками. Больниц-то в округе нет. Поначалу Егор Макаров хотел пригласить на «24 снега» европейского режиссера. В итоге остановился на Михаиле Барынине из Москвы, который до того в Якутии не бывал. Тем интереснее: глаз зорче, подметит то, на что свои и внимания не обратят. Так и случилось. Жизнь в тайге измеряется зимами, а значит, снегами. Отсюда и название фильма. Его герой ровно столько зим работает коневодом.

Оператор Юрий Бережнев награжден призом имени Иннокентия Аммосова за «24 снега», а также вместе со своим коллегами Семеном Аманатовым и Михаилом Кардашевским — спецпризом жюри документального конкурса, но не только за «24 снега», но и за «Холодный рубеж». «24 снега» получили и «Золотые снежные очки» как лучший фильм неигрового конкурса. Юрий Бережнев работал в экстремальных условиях, когда морозы достигали 70 градусов. Камеру приходилось все время отогревать в специальном чехле.

Дебют «Заблудившиеся» Алексея Амбросьева — якутский вариант «Выжившего» с Леонардо Ди Каприо. На премьеру один пожилой зритель добирался из тайги на самолете. «Пока такой зритель у нас есть, кино будет жить», — сказал молодой режиссер. Он снял фильм на основе реальной истории — в течение 56 дней из тайги выбирались заблудившиеся в Верхоянском улусе молодые люди. На фестивале картину отметили как лучший фильм конкурса зрительских симпатий.

Якутские зрители замечают то, чего другие не увидят. Они мыслят сообразно своим традициям, способны рассмотреть фольклорную чучундру в никчемной московской барышне, отравляющей жизнь друзьям, как это было в конкурсном «Холодном фронте» Романа Волобуева. Не раз возникал разговор о том, что, переезжая из тайги в город, многие не могут адаптироваться. Но таежные люди не нуждаются в жалости, она их унижает. Инженер-гидролог по образованию, а теперь фотограф Алексей Голубцов познакомился в тундре с 19-летим ненецким парнем Гришей. На основе их последующей переписки, длившейся более трех лет, и фотографий, сделанных в тундре, появился фильм «Чистый лист» Айны Мередовой и книга «Письма Гриши». Они увидели свет после того, как героя не стало. Гриша писал стихи и романы, пытался жить в городе. А потом его избили. Не приходя в сознание, Гриша умер. Один из сотрудников интерната рассказал нам, как дети оленеводов, вырванные из тундры от своих родителей, убегали каждую весну. Приходилось гоняться за ними, возвращать в детский дом. Они страдали. Им хотелось жить в тундре, есть рыбу, к которой привыкли. Сошлись все в одном: нельзя насильно втаскивать этих людей в нашу цивилизацию, надо дать им возможность жить по законам своего рода.

К разряду «криминального чтива» можно отнести две игровые якутские картины, участвовавшие в конкурсе. «Мой убийца» Костаса Марсана поставлен по якутской детективной классике 70-х. То, что картина получила Гран-при, — аванс, знак поддержки якутского кино. Конкурировать с колумбийским фильмом «Объятия змея» Сиро Герра, а это первый в истории колумбийского кино номинант «Оскара», трудно. Хотя в Якутске его отметили только за лучшую режиссуру, начинающие кинематографисты должны понимать, что это неравный бой — по профессии, по глубине мысли. «Моего убийцу» сняли очень энергичные люди, и всего-то за 70–80 тысяч долларов. Их московские коллеги за такую сумму и пальцем не пошевельнут. «Феррум» Прокопия Бурцева — из разряда так называемого партизанского кино. Артиста Сергея Егорова на главную роль режиссер взял еще и потому, что у него была машина. Ученик худрука якутского кинофестиваля и знаменитого якутского театра им. Ойунского, ставшего главной фестивальной площадкой, Андрея Борисова Сергей окончил Арктический институт культуры и искусства, снимался у Борисова в «Тайне Чингис Хаана», а сейчас занимается бизнесом. Прокопий Бурцев рассказывает: «Я филолог по образованию. Когда нет денег, ты специализируешься на короткометражных фильмах. Я нигде не учился, разве что на своих короткометражках. Денег не было. Кто-то подвезет бесплатно, кто-то еще чем-то поможет. Так и работали. Уложились в 8 тысяч докризисных долларов. Только артистам я сразу заплатил, поскольку они — самые бесправные люди. У нас было пять человек на площадке. Ограничение связано с тем, что в машину влезает пять человек».

Слушайте запись программы

 

«Белый день» (2013), реж. Михаил Лукачевский

Михаил Лукачевский:

«Кино — это как литература и поэзия, музыка и живопись... Это высшее искусство. Оно должно отображать правду, в этом и заключается главная ценность».

Михаил Лукачевский родился в селе Борогонцы Усть-Алданского улуса в 1986 году. Обучался в мастерской Николая Обуховича в Санкт-Петербургском государственном университете кино и телевидения. Картины Лукачевского отличает особая метафоричность образов, природа и окружающая среда в них обусловливают поведение человека. Фильм «Белый день» основан на реальных событиях. Он стал последней операторской работой известного якутского кинематографиста Иннокентия Аммосова, ученика легендарного оператора Эдуарда Розовского. Картина удостоена спецприза жюри «За уникальный опыт рождения национального кино в XXI веке» национального кинофестиваля дебютов «Движение» в Омске, а также приза The Best Dramatic Feature («Лучший художественный фильм») на XV Международном кинофестивале кино коренных народов мира imagineNATIVE в Торонто, Канада. 

Белым днем северные народы называют дни, когда вокруг все бело и цвет неба не отличим от цвета земли. По преданиям, в такие дни духи спускаются на землю и принимают участие в земных делах.

«Белый день» — очень страшный фильм. Триллер о поведении людей в экстремальной ситуации, в котором главный саспенс нагнетается за счет погодных условий. Герои — школьник-старшеклассник, симпатичная студентка и молодая семья с младенцем — садятся в машину к частнику. Водитель сразу кажется неприятным типом: много болтает, задает бестактные вопросы, сально шутит, но все бы ничего, если бы машина не заглохла посреди бескрайнего снега. Температура в якутской тундре зимой опускается до минус 50, а то и минус 70 градусов, и уже этот факт не сулит героям спасения. Телефоны не работают, жалкий костерок из веток не греет, водитель оказывается на всю голову отмороженным. Студентка рассказывает историю о том, как недавно такие же путники замерзли насмерть, а потом рядом с их машиной нашли надписи на снегу — это были номера машин, которые проехали мимо и не остановились. Дальше история паники и отчаяния, борьбы за жизнь и полный леденящий ужас. Самый зловещий кадр фильма — северное сияние. Его, правда, нарисовали на постпродакшне, потому что группе с погодой не повезло — в ночь съемки было не ниже минус 30, но техника с трудом вынесла и это.

Сегодня Михаил Лукачевский — одна из ключевых фигур якутского кинематографа. В его фильмографии игровые, документальные фильмы и даже сериал. Он дебютировал в 2012-м с драмой «Дорога», а «Белый день» стал первым заметным триллером нарождающейся якутской «новой волны». Один из фестивалей, где начиналась международная жизнь картины, — новозеландский Maoriland Film Festival. В стране, где среднегодовая температура составляет плюс 15 градусов, фильм был принят с интересом, но, скорее всего, без понимания, что подобные триллеры происходят в Якутии регулярно. Каждую зиму, по словам режиссера, в сломавшихся машинах на дорогах замерзают насмерть по 10-20 человек. Подобная история произошла много лет назад с мамой режиссера, на основе ее рассказов Михаил и написал сценарий. Фильм был снят почти без бюджета. Большинство артистов — непрофессионалы, кроме Романа Атласова (водитель), легендарного ученика Армена Джигарханяна. Повествование не обходится без мистической составляющей и традиционной для якутов коммуникации с духами, но новаторство Лукачевского заключается в том, что он соединяет фольклорные и мифологические мотивы с остросоциальной темой. Подобный синтез мифологического, исторического и социального с тех пор все чаще появляется в якутском кино, и именно такие фильмы все чаще бывают отмечены на фестивалях.

Елена Слатина

 

«Бог Дьёсёгёй» (2015), реж. Сергей Потапов

Сергей Потапов:

«Я вот смотрю на наше кино — оно как природное явление! Странное. Пошел дождь или снег. Неожиданно. Он ведь может остановиться, и очень быстро все об этом дожде забудут. Потому что никому мы не нужны».

Сергей Потапов — режиссер театра и кино. Родился в 1975 году в селе Сунтар Сунтарского улуса. Окончил Российскую академию театрального искусства ГИТИС (мастерская Марка Захарова). Лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» за спектакль «Макбет» (2005) по Эжену Ионеско. Поставил более 70 спектаклей в России (Якутия, Татарстан, Тува, Бурятия, Башкортостан, Хакасия, Алтай, Красноярский край, Екатеринбург, Санкт-Петербург), Франции, Эстонии, Казахстане, Узбекистане. Сочетает в творчестве национальную культуру и современные европейские культурные тенденции, известен работой с гротескными образами. Потапов считается родоначальником якутского независимого кино как автор фильма «Любовь моя».

Идея «Бога Дьёсёгёя» возникла за неделю до проведения национального праздника Ысыах. Главных героев нашли за пару дней до съемок. В фильме лишь один профессиональный актер — Павел Ченянов; в роли героини — Аля Поисеева, солистка танцевального ансамбля «Дружба» из Татты. Снимали без сценария, предварительных раскадровок и профессионального звука на четыре камеры, в течение двух дней. Впоследствии картину пришлось полностью переозвучить. Постпродакшн длился два года. Фильм получил приз NETPAC «За уникальное сочетание документального стиля и мифологического мышления, выражающего аутентичное мировоззрение»; стал лучшим на III Якутском международном кинофестивале (2015); был участником программы Native Берлинского кинофестиваля (2017); награжден первым призом категории Rural Feature Films на фестивале Arica Nativa Film Festival, Чили (2018).

Это маленькая (чуть меньше часа) и в то же время огромная картина. В нее умещены тайна и парадокс якутской культуры, нераздельность в ней авторского и фольклорного, индивидуального и общинного. А также природы и цивилизации, ритуала и импровизации. Недаром игровой сюжет надежно спрятан и органично помещен в гущу документальной фактуры, которая при помощи камеры Семена Аманатова — одновременно легкой и всеобъемлющей, как бы спонтанной и четко выстраивающей кадр — сочетает в скупой и нежной черно-белой гамме несочетаемое: замах на «реальное», проживаемое здесь и сейчас, с отстраненностью мифопоэтического абстрактного мира.

Парадоксальна, впрочем, и история. Которая поначалу вовсе не кажется историей, так произвольно (вроде бы) нанизаны друг на друга эпизоды. Место действия — Ысыах, важнейший праздник народа саха. Люди собираются под открытым небом, играют и слушают музыку (народную и якутский рок), гуляют по базару, едят жеребятину и запивают кумысом, участвуют в состязаниях борцов, смотрят на скачки: лошадь — сакральное животное якутов, подспорье в повседневной жизни и в то же время деликатес. А в конце все вместе встречают восход солнца. Внутри подлинного Ысыаха, снятого внимательно и деликатно, живет вымышленный персонаж — юноша Дьёсёгёй, наивный сельский житель в бейсболке и камуфляжной куртке. Он пришел из далекого села, по пути, как герой эпоса или сказки, потерял коня; на Ысыахе он впервые, здесь ищет привидевшуюся ему любовь. Найдет ее — и примет смерть: трагедия показана с дистанции, остраненно, эскизно. По сути, не показана вовсе. Потому что вместе с восходом возродится и он. Чужак в краю чужом — и в то же время хозяин. Слабак, дурачок — и вочеловеченное божество.

В своем Срединном мире Сергей Потапов, экспериментатор и традиционалист, верный адепт театра и один из интереснейших в республике режиссеров кино, соединяет возвышенное с будничным в поисках универсального и уникального языка, возможного лишь в Якутии.

Антон Долин

 

«Феррум» (2015), реж. Прокопий Бурцев

Прокопий Бурцев:

«Смысл всей этой нашей канители в том, чтобы скрасить свое унылое существование. А если нет веселья, то в чем еще смысл?»

Прокопий Бурцев родился в Якутске в 1983 году. Окончил факультет иностранных языков Якутского государственного университета имени М.К.Аммосова. Жил в Японии, что оказало существенное влияние на его творчество. Специализировался на коротком метре. В своих работах воплощает идеи сюрреализма и экзистенциальной философии, предпочитает сложные режиссерские конструкции. «Феррум» — его первый полнометражный игровой фильм. Бюджет — менее 300 тысяч рублей. На съемки одного эпизода был один день — не хватало денег, чтобы платить актерам больше. Из-за ограниченного бюджета и запрета на табакокурение в кадре сигареты заменили карамельками. Картина — участник гонконгского фестиваля андеграундного кино Pineapple UFF (2015); конкурса независимого кино Black in the Box (2015); национального кинофестиваля дебютов «Движение» (2016). Лауреат специального приза жюри «Многообещающему таланту» IV Якутского МКФ (2016).

Прокопий Бурцев выбрал себе позицию аутсайдера, даже не все из собратьев по ремеслу знают его в лицо...

Автор выстроил полижанровую конструкцию, соединив приемы криминальной, мистической и экзистенциальной драмы. Дополнил картину вкраплением комических и даже фарсовых красок. Он лихо манипулирует тоном повествования — суровость то и дело сменяет ирония. В «Ферруме» нет скромного обаяния рукодельности и наива, характерного для якутских картин, но очевидны формальная выверенность и элегантность.

Центральный герой фильма — молодой гангстер. Изящная внешность. Тонкая кость. Стильный костюм. Крутой нрав. Металл в голосе. Этот экранный характер создали два актера: один подарил свой облик, другой — бархатистый тембр, суровые интонации. Название — метафора: железо в нашей культуре принято ассоциировать с маскулинностью.

После жестокой расправы с подельником безымянный герой начинает плутать в незнакомых ему пространствах. Спасается от кровожадных демонов, становится пленником молчаливого старика, который держит его на цепи, будто опасного зверя. Историю дополняет мотив «мертвой суженой»: судьба соединяет живого с покойницей. Согласно традиционным воззрениям якутов человек наделен тремя душами, одна из них (Ийэ кут, Мать-душа) способна отделяться от тела и отправляться в самостоятельные путешествия. Рассказ о блужданиях персонажа в иллюзорных мирах основан на этой мифологеме. Драматургия картины воспроизводит структуру разветвленного и многослойного сновидения. Явь зыблется, все возможности — вероятны. В очередном варианте измененной реальности злодей и жертва могут запросто поменяться местами.

«Феррум» не стал кассовым чемпионом в Якутии, но — благодаря мировой сети — обрел культовый статус. Автор сам выложил фильм на YouTube, где за три года набрал 176 тысяч просмотров.

Сергей Анашкин

 

«Мой убийца» (2016), реж. Костас Марсан

Костас Марсан:

«Фильмы ужасов — то маленькое зернышко, откуда выросло дерево всего якутского кинематографа. Первые якутские фильмы, которые стали пользоваться настоящей народной популярностью, были сняты именно в жанре тубэлтэ (фольклорных историй о таинственном и ужасном)».

Костас Марсан родился в селе Бердигестях Горного улуса в 1976 году. Окончил исторический факультет Якутского государственного университета имени М.К.Аммосова по специальности «историк-политолог», после — Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская Аллы Суриковой и Владимира Фокина). Предпочтение отдает хоррорам, триллерам и детективам. Режиссеру близки мистические темы, основанные на якутском фольклоре и мифологии. «Мой убийца» — дебютная работа Костаса Марсана — снят по мотивам повести якутского писателя Егора Неймохова «Случай на озере Сайсары», события в которой происходят в 1970-е. В фильме действие перенесено в наши дни. Источником вдохновения послужила картина Пон Чжун Хо «Воспоминания об убийстве». К съемочному процессу в качестве консультантов были привлечены оперативники, участвовавшие в раскрытии реального преступления, совершенного в Якутске в 1970-е. «Мой убийца» — первый независимый якутский фильм, вышедший в широкий прокат в РФ и СНГ (89 копий), и единственный представленный на Amazon Prime.

Участник внеконкурсной программы «Новое российское кино» ММКФ-2016. Призы: «Лучший фильм» и «Лучшая женская роль» на IV Якутском международном кинофестивале (2016); «Лучшая режиссерская работа» и «Лучшая мужская роль» на XV МКФ «Дух огня» (Ханты-Мансийск, 2017).

Труп молодой женщины, честный провинциальный детектив, пустоши дальнего края — сеттинг якутского фильма, которому удалось прорвать блокаду провинциальности и выйти в общероссийский прокат. Как это стало возможно? Вялотекущее и занудное криминальное расследование, где разбросаны скучные типажи и заурядные мотивы с легкими догадками. Сестринская зависть и ревность, бытовая мокруха, любовник-спаситель с биографией рецидивиста, коррупционное золото на неведомой земле, которое подворовывают, зная меру, крепкие местные мужики. Здесь не выспавшиеся и скучающие врачи проводят рядовую медэкспертизу, уставший начальник сбегает в отпуск, грубые пьющие соседи жалуются на таких же грубых пьющих соседей этажом ниже.

Не «Груз 200» и не «Воспоминания об убийстве», хотя в «Моем убийце» ощущаются и дух Балабанова, его любовь к некрасиво заурядному и глубоко порочному, и меланхолия южнокорейской камеры — неторопливой, внимательной, не выносящей приговоров. Найти и понять убийцу не так важно, как рассмотреть и показать протяженную, невеселую и ровную жизнь, в прозе которой всполохами загораются мелкие страсти. Полный режиссерский отказ от зрелищности, нежелание впечатлять — если драка, то неуклюжая и с ножом, на берегу безымянной реки; если погоня, то в сосновом лесу; если взросление, то в Алдане, где глазу не за что зацепиться. Каждый — потенциальная жертва и потенциальный преступник, преступление — самый человеческий из возможных поступков. Глобального зла не существует, локальное встречаешь в квартире с дешевым ламинатом и в глухом поселке золотоискателей. Как и в руднике, золото такого кино находится в песке через месяцы терпеливого наблюдения. Только не надо торопиться.

Алиса Таёжная

 

«Его дочь» (2016), реж. Татьяна Эверстова

Татьяна Эверстова:

«Я пытаюсь рассказывать о своей культуре. Мы, малочисленные народы, пока не высказались в полный голос. Никто никогда нас не спрашивал».

Татьяна Эверстова родилась в селе Майагас Усть-Алданского района в 1965 году. Экономист по образованию, в кино пришла в 38 лет. Кинематографическую биографию начала со съемок мини-фильма «Ырыа» («Песня»). «Его дочь» — дебютная полнометражная работа режиссера. Фильм основан на событиях личной жизни Татьяны Эверстовой и является первой частью полиптиха. Позднее, в 2018 году, вышло продолжение истории главной героини — «Замыкание». Фильмы Эверстовой созерцательны и медитативны, их основой служат культура и традиции, мировоззрение и учение народа саха — Аар Айыы итэ элэ (традиционная религия якутов).

Главный приз, спецприз жюри «За чистоту и глубину авторского высказывания», диплом Гильдии киноведов и кинокритиков России на XXIV фестивале «Окно в Европу» (2016); приз за лучший дебют на I Уральском открытом фестивале российского кино (2016); приз за роль второго плана на Х Чебоксарском МКФ (2017).

Премьера «Его дочери» состоялась на фестивале «Окно в Европу» в 2016 году. Снимать помогали французы (операторы Веслей Мрозински и Фред Валле). Фильм получился широкий, медленный, задумчивый. Без нарративных или формальных откровений, но вечная тема взросления — история следует за детскими воспоминаниями режиссера — как раз располагает к медлительной созерцательности.

Есть в картине, с одной стороны, какая-то зачарованность герметичностью загадочного якутского мира, а с другой — прозрачная природа, широкий, легкий горизонт и тягучее, универсальное безвременье. Едва уловимая история словно медленно идет из одного края кадра в другой. Девочка в светло-желтом платье с малиновыми бантами живет с бабушкой и дедушкой в глухом советско-якутском селе (это рай). Отец когда-то умер, но взял и остался — в воздухе, траве, цветах и корове (Отец небесный). Большой, реальный мир (на самом деле, наоборот, какой-то узкий, ненастоящий) пытается прокрасться через советский телевизор, но ничего не выходит. Только когда происходит неизбежное, чего не обойти, не отодвинуть — первая встреча детства со смертью (несчастный случай, погибает дядя), — тогда кадр беззастенчиво темнеет. А до поры до времени безопасный мир поворачивается своей шаткой, загадочной, смутно-беспокойной стороной. Наверное, это называется взрослением. Рай потерян, вся жизнь впереди.

Анна Закревская

 

«Чувак» (2017), реж. Владимир Мункуев

Владимир Мункуев:

«В Якутске одновременно очень сложно и очень просто снимать кино. У нас нет специалистов, техники — в этом вся сложность. Сила нашей кинотусовки в том, что все друг другу помогают, иначе не было бы якутского кино».

Владимир Мункуев родился в 1987 году в Якутске. Окончил Московскую школу кино (кураторы Алексей Попогребский, Борис Хлебников). Работал в рекламе, принимал участие в более чем 20 якутских кинопроектах. В 2017 году вернулся на родину, чтобы снять дипломный короткий метр «Дьол» («Счастье»); в это же время получил предложение снять полнометражный фильм.

Сценарий «Чувака» написан Мункуевым за две недели в съемной квартире. От замысла до выхода картины в прокат прошло два с половиной месяца. Сложную сцену с погоней на лошадях снимали с десяти вечера до пяти часов утра без перекрытия улиц и без разрешений. В фильме использована популярная якутская эстрадная музыка 1960— 1970-х, после его проката некоторые музыкальные композиции обрели вторую жизнь. При бюджете 2,8 миллиона рублей «Чувак» собрал в местном прокате 8 миллионов рублей и имел колоссальный успех. Некоторые фразы из фильма разошлись на цитаты и стали стикерами и гифками в Telegram.

«А якуты что, кино снимают?»

— самоироничная цитата из криминальной комедии «Уол оҕото» («Чувак») о злоключениях двух деревенских парней в манящем и враждебном Якутске. Это достойная попытка универсализировать локальную природу жанра. Именно комедии выстроили стартовую зрительскую и производственную инфраструктуру национального кино, наполнили ее жизнью и, что не менее важно, ресурсами. Якутские комедии наряду с хоррорами первыми заполнили полки с DVD в местных магазинах в начале 2000-х. С тех пор они же регулярно наполняют кинозалы.

В этих комедиях комическое зиждется в первую очередь на обыгрывании родных реалий, типажей и мемов. Список характерных актеров с их амплуа ограничен, они кочуют из фильма в фильм, что, по сути, превращает якутскую комедию в один большой метафильм. Сугубая контекстуальность этого метафильма, с одной стороны, обеспечивает неизменно теплый прием публики, с другой — сильно сужает сферу его функционирования. Создатели «Чувака» попытались вписать якутскую комедию в новую реальность: взяли лучшие приемы, работающие для местного зрителя, и упаковали в конвенциональную обертку. К слову, команда фильма интернациональная: сценарий написали Владимир Мункуев и драматург Михаил Башкиров; Мункуев — бурят, родившийся и выросший в Якутске; Башкиров — москвич, волею судеб оказавшийся и успевший поработать в Якутии.

Конфликт в «Чуваке» основан на противопоставлении культурных кодов села и города, здесь много локальных мемов (например, про различные говоры якутского языка), фильм наполнен узнаваемыми лицами (в эпизодах снялись не только известные в индустрии развлечений люди, но и чуть ли не половина съемочной группы). Не обошлось без старого доброго физического юмора (взять хотя бы косоглазие одного из героев) и маскулинного дискурса. При этом картину отличают не только добротный сценарий, четкая структура и хорошая коммерческая «картинка», но и милые отсылки к жанровым образцам, самоирония и гениальный саундтрек — заслуживающая отдельного внимания ретроспектива якутской музыки, от эстрадных хитов 60–70-х до современных исполнителей. Главное же: авторам, кажется, удалось без потерь втиснуть в декорации криминальной комедии здоровую долю социальной сатиры, затронув почти весь спектр насущных проблем. И если нелегальная торговля мамонтовым бивнем проблема скорее локальная, то внутренняя миграция, неустроенность городов, засилье микрокредитных организаций, вездесущие откаты и продажные полицейские — темы, над которыми (пусть сквозь слезы) сможет посмеяться каждый житель необъятной страны.

Кюнней Филиппова

 

«Царь-птица» (2018), реж. Эдуард Новиков

Эдуард Новиков:

«В моем понимании авторское кино — это субъективное ви́дение, особая позиция вопреки всеобщим взглядам и понятиям».

Эдуард Новиков родился в 1971 году в селе Качикатцы Орджоникидзевского района (сейчас Хангаласский улус). Выпускник Санкт-Петербургского государственного университета кино и телевидения по специальности «режиссер-оператор кино» (мастера Валерий Саруханов, Юлий Дворкин, Игорь Наумов). Дипломная работа «Бог» победила на фестивале «Начало» (2001, Санкт-Петербург) и получила приз Kodak на первом Международном фестивале студенческих фильмов «ПитерКиТ» (2001). Режиссер одного из самых кассовых якутских фильмов «Посланник небес» («Айыы Уола», 2014).

Сценарий известного якутского драматурга Семена Ермолаева основан на реальных событиях, описанных в рассказе Василия Яковлева «Со мною состарившаяся лиственница». Съемочный период занял два года. Фильм снят на фотоаппарат Sony Alpha. Во время съемок фильма у Эдуарда Новикова сгорел родительский дом в селе Немюгюнцы, и местные жители и администрация помогли его восстановить. Благодаря их помощи режиссер нашел силы продолжить работу над картиной. В главной роли занят дебютант — 73-летний непрофессиональный актер Степан Петров, который всю жизнь проработал водителем и играл юмористические роли в народном театре.

Главный приз ММКФ «Золотой Георгий» (2018); премия ФИПРЕССИ; приз «За высокую художественность» 42-го Монреальского фестиваля. Лучший фильм Asian World Film Festival (2018). Гран-при 17-го Байкальского МКФ «Человек и природа». Лучший фильм на Rain International Nature Film Festival. Лучший фильм на 19 ImagineNATIVE Film + Media Arts Festival; Гран-при XIV МКФ имени Шакена Айманова; номинант AsiaPacific Screening Award в категории «Культурное разнообразие».

Говоря о якутской «новой волне», обычно подразумевают яркие образцы авторского кино, так что непроизвольно может сложиться обманчивое впечатление, будто Республика Саха — некий заповедник независимых кинематографистов. В действительности независимые авторы здесь есть (Степан Бурнашев, Сергей Потапов, Михаил Лукачевский), но основной производитель все же государственная компания «Сахафильм», заинтересованная, как ей и положено, в зрительских жанровых фильмах. История с «Царь-птицей», однако, напоминает нам, что вольный дух искусства кино дышит где хочет.

После окончания в 2001 году СПбГУКиТа Эдуард Новиков устроился на «Сахафильм» и, до того как получил возможность запуститься с собственной картиной, 15 лет работал оператором или приглашенным режиссером. В частности, снял заказной байопик о якутском поп-исполнителе начала 90-х («Посланник небес»), почти превратив его в оригинальную авторскую картину. Далеко не сразу Новикову удается убедить руководство доверить ему выстраданную экранизацию рассказа классика якутской литературы Василия Яковлева — пока несколько лет назад студию не возглавил Дмитрий Шадрин, этот проект считался слишком артхаусным. Выданный карт-бланш привел к результату, превзошедшему все ожидания: «Царь-птица» — и авторский, и зрительский, и вообще глубоко универсальный шедевр якутского кино, способный украсить программу любого мирового фестиваля; ясная и глубокая притча о драматически постколониальном характере якутской идентичности, о традиционном обществе и в то же время о неустранимом постмодерне окружающей человека реальности, какой бы эпохе или культуре он ни принадлежал. Помимо безупречного профессионализма актеров и всей съемочной группы стоит отметить великолепную работу с животными и изысканно минималистичный саундтрек, записанный молодым московским композитором Андреем Гурьяновым

Евгений Майзель

 

 

«Агент Мамбо» (2019), реж. Алексей Амбросьев-мл.

Алексей Амбросьев-мл.:

«Убежден, что, если ты что-то делаешь, обязательно должно быть что-то живое и личное, то, что тебя цепляет, трогает и ранит. Режиссер должен быть максимально открытым».

Алексей Амбросьев-младший родился в 1986 году в Якутске. Окончил Арктический государственный институт культуры и искусств по специальности «режиссер театра» (мастера Андрей Борисов, Сергей Потапов, Ефим Степанов). Автор сценариев многих якутских фильмов. Некоторое время работал режиссером в Мирнинском и Нюрбинском театрах, Театре юного зрителя Якутии. Дебютной режиссерской работой в кино стал фильм «Муммуттар» («Заблудившиеся», 2015).

«Агент Мамбо» создан в т/о Hits production и Suorat, которые в Якутии имеют огромную аудиторию благодаря юмористическим видео. Фильм стал дебютом практически для всех главных героев картины. Владимир Тимофеев, Иннокентий Хобуев и Виталий Щукин — известные вайнеры в республике. Производство заняло месяц. Рекламной площадкой фильма стали Twitter, Instagram и местное радио. Главная песня из фильма вышла в топ радиочартов до выхода картины в прокат. За первый уикенд проката комедия стала безоговорочным лидером по средней посещаемости сеансов в России: «Агент Мамбо» — самый кассовый фильм в истории якутского кино. При бюджете 1,7 миллиона рублей он собрал в местном прокате 16 миллионов рублей. Лучший фильм конкурсной программы этнического и регионального кино XIII Чебоксарского международного кинофестиваля (2020).

В «Агенте Мамбо», рекордсмене регионального проката, навряд ли можно распознать серьезное авторское высказывание, но вообще всякую национальную киноиндустрию лучше всего квалифицирует наличие своего, а не только покупного, «зрительского» кино. Тем более что эта картина ко всему прочему и очень точно репрезентирует и Якутию в целом.

Здесь в веб-сериальном стиле излагают знакомый до боли сюжет о полицейском под прикрытием, который внедряется в банду и понемногу проникается сочувствием к «коллегам». Но это, конечно, не «Отступники» — скорее отдаленно смахивает на гонконгский оригинал ремейка Скорсезе, на «Двойную рокировку». Колорит проявлен подспудно и, возможно, не намеренно. Мамбеты (субкультура якутских гопников; слово позаимствовано из казахского жаргона и означает то же самое — «деревенщина») приодеты и романтизированы. Бандиты в «Агенте Мамбо» больше смахивают не на стереотипный русский криминалитет (во всяком случае, такой, каким его закрепил в массовом сознании Балабанов в «Жмурках») — больше на якудза, особенно главарь Кардан (Виталий Щукин) и его сестра Шина (Галина Виноград, популярная якутская певица). Таким образом Якутия как государство в государстве, независимая и самодостаточная республика в составе РФ, открыто демонстрирует свою проазиатскую культурологическую парадигму, которая пришлась по душе и зрителям — до сих пор Щукин в своем образе крутого насупленного главаря на радость подписчикам рекламирует в инстаграме магазины одежды в Якутске.

Казалось бы, чем может заворожить такая немудрящая картина? Именно своей безмятежной наивностью. Не имея возможности снимать гремящие гигантоманские фильмы с неоправданными бюджетами и спецэффектами, доступными москвичам, якуты радостно переизобретают классические жанры с энтузиазмом, который не снился их столичным коллегам. Они снимают так, словно до сих пор удивлены изобретенному Люмьерами чуду, благодаря которому можно фиксировать и переосмыслять реальность. И эта творческая искренность позволяет простить любую вторичность.

Егор Беликов

 

«Надо мною солнце не садится» (2019), реж. Любовь Борисова

Любовь Борисова:

«Для меня кино — это котел, куда ты кидаешь свое время, свою душу, свою любовь, и каждый член съемочной группы делает то же самое, а когда фильм выходит на экраны, зритель чувствует эту любовь».

Любовь Борисова родилась в 1982 году в селе Верхневилюйск Верхневилюйского улуса. Окончила Финансово-экономический институт Якутского государственного университета имени М.К.Аммосова. С 2011 года работает в кино в качестве ассистента режиссера, второго режиссера, исполнительного продюсера, режиссера монтажа, сценариста и режиссера.

Это ее дебютная режиссерская работа. Основой стала повесть народного писателя Якутии Николая Лугинова «Каменный мыс». Сценарий был написан специально для актера Степана Петрова, пережившего трагедию, которая отразилась в сценарии. Фильм снимали в течение месяца за Северным полярным кругом на побережье Хара- Улахской бухты в море Лаптевых. В эпизодах снялись местные жители.

Приз зрительских симпатий ММКФ (2019); приз NETPAC (2019); приз FIPRESСI и зрительских симпатий кинофестиваля в Котбусе (2019). Лучший полнометражный фильм на Nuuk International Film Festival (2020).

Режиссерский дебют Любови Борисовой, на разных позициях участвовавшей в съемках 22 картин, а до того шесть лет проработавшей кредитным специалистом в банке, — это коммерческий ответ запросам якутской аудитории на доброе кино с хеппи-эндом и одновременно синтез личных впечатлений и взглядов команды. Влюбленность оператора Семена Аманатова в окрестности села Найба, где он снимал свой предыдущий проект; множественные первоисточники, сшитые Борисовой в сценарий, затем ей же откалиброванный под харизму актера Степана Петрова; укулеле, которое зазвучало в фильме просто потому, что на нем играет юный актер Иван Константинов... «Надо мною солнце не садится» — одушевленное кино, родившееся из личной причастности людей к материалу.

Основной конфликт фильма — естественное против искусственного, родное против чужого, тундра против видеоблогов и бензиновых генераторов — развивается с той скоростью, с какой юный блогер Алтан, посланный сердобольным дядюшкой на звероферму, отделяет зерна от плевел. Вот он приезжает в глушь, диким зверем рычит на песца в клетке, а следом с тем же азартом кривляется в инстаграм-маске с заячьими ушами. Современность истории, впрочем, обеспечивается не декоративным хайтеком, а тем, что антагонист главного героя — невидимая идеология, культ потребления, капиталистическое счастье.

Чтобы победить врага, сначала нужно установить на нем фокус. Тут из ниоткуда возникает помощник-даритель — седовласый Байбал; позже Алтан буквально вынудит его побыть оператором. Дряхлый старик, все еще мечтающий стать великим летчиком, — самый нужный попутчик для мальчишки, который грезит о дорогих побрякушках. Байбал вернулся в окрестности фермы, чтобы умереть и быть похороненным рядом с женой. Когда-то их лодка перевернулась во время шторма — жена погибла, а трехлетнюю дочку Надю унесло в море. Благодаря старику, так и не потерявшему надежду, что ребенок выжил, Алтан наконец-то загорается собственной идеей. Он запускает канал для поисков Нади и вместе с Байбалом снимает наивные челленджи, правда, теперь искренне пропуская их сквозь себя. Сочувствие и соучастие — волшебные средства, которыми старик одаривает парня, — учат его отличать свои желания от чужих и жить жизнью сердца. А поскольку дар предполагает обратную связь, Алтан также становится помощником-дарителем, исполняя заветные мечты старика.

«Надо мною солнце не садится» поднимает фундаментальный вопрос: как сократить зазор между восприятием и репрезентацией, вещью и образом, переживанием и воспоминанием о нем? Телевизионщики, привозящие Байбалу фейковую Надежду, указывают, как поступать не стоит: не устраняя растерянность, культ постправды превращает человека в продавца ощущений, а память — в основную сферу экономической деятельности. Подлинный хеппи-энд фильма — в утверждении, что не все продается и покупается, а сила технологий, контролирующих время, может быть и сближающей силой.

Ева Иванилова

 

«Нет бога кроме меня» (2019), реж. Дмитрий Давыдов

Дмитрий Давыдов:

«Я изначально решил, что идея каждого фильма, сценарий, монтаж — все должно быть свое, потому что это ответственность. Я хочу брать ответственность за свои фильмы на себя».

Дмитрий Давыдов родился в селе Амга Амгинского улуса в 1983 году. Окончил педагогический институт по специальности «учитель начальных классов». С 2004 года работал в школе учителем, психологом, директором (в 2021 году объявил об увольнении из школы). В 2014 году снял фильм «Костер на ветру», мировая премьера состоялась на Пусанском МКФ (2016). У фильма успешная фестивальная судьба. Работам Давыдова свойственен минимализм, в их центре драма одиночки и изгоя.

«Нет бога кроме меня» — вторая полнометражная работа Давыдова. Режиссер всегда старается уложить съемки в 14 смен, снимает во время отпуска или праздничных дней. Съемочная группа небольшая — 10-15 человек. Две съемочные недели фильма проходили в Амгинском районе и Якутске осенью 2018 года. Кроме артистов «Саха-театра» Петра Садовникова, Зои Багынановой и Дмитрия Михайлова в съемках были задействованы и непрофессиональные актеры. Фильм заканчивает трилогию о семейных отношениях, в которую вошли «Костер на ветру» и к/м «Река». Все три фильма о семье, жизни в деревне и судьбе маленького человека.

Специальный приз за лучшую мужскую роль на фестивале «Окно в Европу» (2019); лучшая режиссерская работа на VI Якутском МКФ (2020); лучший фильм XIII Чебоксарского МКФ (2020).

Руслан — 40-летний мужик, жизнь которого ограничивается двумя вещами: работой на лесоповале и уходом за матерью с болезнью Альцгеймера. Когда мать в беспамятстве забредает к соседям и хватается за ружье, те решают, что пора вмешаться. Руслана вынуждают переехать в Якутск и показать мать земляку, открывшему там частную клинику. На шумном совещании тщетно ищут варианты помягче: кто-то спрашивает, нет ли в поселке «чего-то по социальной линии». В контексте сюжета и в рамках тесного кадра с фокусом на профиле главного героя, вдавленного в угол заблюренной толпой, этот вопрос звучит необъятно широко.

Большой город заражает меркантильностью, тяжело больной человек — растерянностью и бессилием. В одной из сцен пассажиры автобуса начинают хохотать, подхватывая звонкий смех матери Руслана. Да, заразиться можно и чем-то хорошим, но в мире фильма заражение — общая метафора: состояние человека зависит от искривления пространства вокруг. Непредсказуемость больной матери, обида бывшей жены, навязчивость односельчан, безразличие брата, нетерпеливые люди в супермаркетах и гопники у подъезда. Герой резистентен всем натискам среды до тех пор, пока его внутреннее давление не подбирается к критической точке. Последняя стадия диссонанса — потеря контакта с собственным телом: и вот больная мать мочится на пол, а сына, решившегося положить ее в клинику, тошнит у крыльца ночного клуба. Любящий бог постепенно выворачивается наизнанку и мутирует в карающее божество, которое оттого и ревет, что оказалось в невыносимом одиночестве.

«Нет бога кроме меня» — кино не про просторы Якутии, а про тесноту: на улицах, может, и свежо, но на маленьких кухнях — духотища. Визуальный лейтмотив — заваленный вправо угол — прогрессирует по ходу фильма вместе с болезнью матери и отчаянием сына. Тонко поставленные и сыгранные душевные абсцессы вскрываются камерой Ивана Семенова, орудующей то как скальпель, то как топор.

Типичная для якутского кино сырая картинка с минимальной или вообще отсутствующей цветокоррекцией здесь точно передает классический желто-коричневый анабиоз российского города. «Нет бога кроме меня» сочетает суровость стиля и предмета, глубину исполнения и демократичность интонации. В ударной позиции здесь и вовсе стоит мизансцена, сгодившаяся бы как визитная карточка российского авторского кино: уставший человек жмется к окошку маршрутки и смотрит в бесцветные дали.

Ева Иванилова

 

«Черный снег» (2020), реж. Степан Бурнашев

Степан Бурнашев:

«Перед съемками специально хожу на природу, прошу благословения у духов. Все время мысленно прошу и объясняю: «Я снимаю об этом не ради успеха или снискания зрительской доброжелательности, а чтобы рассказать».

Степан Бурнашев родился в 1983 году в селе Курбусах Усть-Алданского района. Окончил Якутский государственный университет имени М.К.Аммосова по специальности «прикладная информатика в экономике». Снимает разножанровое кино, много экспериментирует, его герои — простые селяне, неразрывно связанные с родной землей. «Черный снег» — десятая работа режиссера.

В картине много ночных сцен, во время съемок которых температура воздуха опускалась до минус 45 градусов. Треть фильма снята двумя длинными кадрами. Один кадр снимали три ночи, второй — две. Исполнитель главной роли Федот Львов четыре ночи лежал под Камазом. Техника не выдерживала морозов и выходила из строя. На отогрев членов команды после смены уходило до трех часов. Бурнашев — режиссер монтажа фильмов Дмитрия Давыдова «Нет бога кроме меня» и «Пугало».

Главный приз и приз Гильдии продюсеров России на фестивале «Окно в Европу» (2020).

Степан Бурнашев по своей натуре экспериментатор — за десять снятых фильмов перебрал множество жанров, далеко отстоящих друг от друга. Предметом его экспериментов становятся и явления природы. Например, холод — ключевой элемент трех его фильмов (впрочем, кому, как не якуту, исследовать этот феномен?). В первый раз он решил снимать криминальный боевик «Беглый» (2014) в мороз, когда температура опускается ниже 50 градусов: по замыслу автора это должно было отразить истинную атмосферу зимней Якутии. В кадре мороз «под полтинник» ничем не отличается от тридцатиградусного — зато выяснили пределы возможностей киноаппаратуры и терпения съемочной группы. К теме якутского холода Бурнашев вернулся в зомби-хорроре «Республика Z» (2018): особенность регионального климата использована в кульминационном твисте. Но именно «Черный снег» — «Хара хаар» — стал фильмом, где Бурнашев подытожил свои исследования.

Дальнобойщик Егор — расчетливый деляга, который нашел верный способ обогащения. Он возит в «запретную зону» оленеводам водку и, пользуясь их слабостью перед алкоголем, сбывает товар по грабительским тарифам. Жадность и самоуверенность толкают его на неосмотрительный шаг — Егор решает завершить удачный рейс без напарника. Это и приводит к катастрофе, занимающей как минимум половину фильма. Здесь холод — стихия, секундной стрелкой отсчитывающая приближение конца. Она диктует необходимость принимать безошибочные и необратимые решения, от которых зависит жизнь героя. «Черный снег» закономерно сравнивают с «127 часами» Дэнни Бойла, но это его полная антитеза. Якутия — это не Юта, мороз дает куда меньший срок для спасения, чем жара. В «127 часах» семь суток борьбы надо было ужать в полтора часа экранного времени, в «Черном снеге» — растянуть на полнометражный фильм несколько судьбоносных минут.

Пространство, в котором разворачивается действие, уникально, но мотивы героев и обстоятельства понятны любому. Главная же ценность не назидательность притчи, а само описание процесса выживания. Зрелище, героем которого становится одинокий дальнобойщик, причиняет почти физическую муку, эмоциональное воздействие фильма огромно. Бурнашев грубо обращается к физиологии и плотским ощущениям, заставляя вспомнить слэшеры и чуть ли не порно. Но ужасающая достоверность «Черного снега» и настойчивость режиссера в исследовании неведомого опыта превращают фильм в необычный образец подлинного искусства.

Егор Карпов

 

«Тыгын Дархан» (2020), Никита Аржаков

Никита Аржаков:

«Живем мы во время, когда все вокруг стремительно меняется. В постпандемийную эпоху роль искусства должна возрасти, ведь оно рассказывает людям о людях, объединяет их, а не разобщает. Пришло время собирать камни и исцелять души, а не наоборот».

Никита Аржаков родился в селе Ожогино Аллаиховского района в 1962 году. Окончил Высшее театральное училище имени М.С.Щепкина по специальности «актер театра и кино», затем Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская Эмиля Лотяну и Владимира Наумова). В фильмографии режиссера насчитывается более 20 фильмов — игровых полнометражных, короткометражных и документальных. Аржаков — одна из ключевых фигур в истории якутского кинематографа; его считают живым классиком якутского кино. Сценарий фильма «Тыгын Дархан» написан по мотивам одноименного романа народного писателя Якутии Василия Яковлева-Далана. Съемки длились более двух лет на территории 11 районов и 14 населенных пунктов Якутии. В них приняли участие более десяти тысяч человек. Это самый масштабный якутский проект за последние десять лет. Бюджет картины составил 255 миллионов рублей. Для съемок построено более 200 декораций: юрты, урасы, балаганы. Большинство доспехов в фильме пластиковые, каждый собран и подогнан вручную. Для копий, луков, щитов и батыйа использовали железо, дерево и пластик.

Приз президента фестиваля, призы лучшему актеру и лучшему оператору на XIV Всероссийском фестивале исторических фильмов «Вече».

Эпос «Тыгын Дархан» — самый амбициозный и самый затратный проект последнего десятилетия. Главный герой — военный вождь, предводитель племени хангаласцев, жил на рубеже XVI–XVII веков. Некоторые интерпретаторы считают его грозным тираном, посеявшим смуту в мирном стане народа саха: распри кланов ускорили русскую колонизацию края. Другие видят во владыке долины Туймада, где ныне расположен город Якутск, провозвестника якутской государственности, собирателя земель, борца за утверждение эры «доброго согласия». Такую трактовку принимает и Никита Аржаков, один из первых дипломированных кинорежиссеров республики. Местным интеллектуалам и местной власти понятно: для утверждения собственной идентичности Якутии необходим национальный герой, сопоставимый по доблести и величию с кумирами других азиатских народов.

Длинные вереницы коней, наездники в диковинной амуниции, ожесточенность кровавых сеч: локальные стычки укрупняются до вселенских масштабов. Житийный сюжет возникает из сшибки амбиций предводителей двух якутских племен — хангаласского Тыгына Дархана и борогонского Легоя Тойона. Первый доблестен и благороден, второй коварен и подл. Дуальность богатырей, противоборство доброго и злого начал отсылают к повествовательным схемам традиционного эпоса «Олонхо». Тыгын возьмет верх над Легоем, но для обретения внутренней силы герою необходимо пройти через закалку страданием, пережить череду испытаний: скитаний, лишений, унижений, невзгод. Триумф оплачен кровью его домочадцев и соплеменников.

Художники-постановщики совершили подвиг, реконструировав осязаемый образ ушедшей предметной среды — позабытую архитектуру укрепленных усадеб, утраченное оружие, утварь, вышедшую из употребления, летний и зимний наряд, характерный для разных племен и сословий. А вот «пространство мифа» воссоздано приблизительно. Главный герой не столько избранник богов или вождь, облеченный священной миссией: проективная логика рассуждений Тыгына уподобляет его современным политикам. Брезжит призрак «альтернативной истории»: в мечтах объединителя якутских племен — движение на восток, налаживание контактов с коренными американцами.

Авторы соблюдают политическую корректность, обрывают рассказ до смены исторических вех, до вторжения в земли саха казачьих отрядов. Не позволяют якутским богатырям ввязаться в межнациональный конфликт, пролить русскую кровушку на экране.

Сергей Анашкин

Съемочная команда провела год в Якутии. В фильме события начинаются зимой, мы следуем за сменой сезонов, наблюдая, что происходит в жизни главного героя и его семьи, родственников, соседей. Ситуация, в целом, что и во всей стране: на земле работа тяжелая, денег нет, многие хотят что-то полегче, потому стараются уехать в город. Таких, как Сергей, не мыслящих себя вне природы, все меньше.

Что заставляет их остаться? Воля. Для Сергея, с детства связанного с тайгой, жизнь немыслима без природы: его лошадей, оленей, Лены, бескрайних просторов, где нет начальников и чиновников. Он сам себе хозяин. И хотя дети главного героя, взрослея, уезжают в город, сам Сергей остается в тайге.

Михаил Барынин — режиссер-документалист, успел снять интересные, значительные работы. «24 снега» — фильм, который был номинирован на Московском международном фестивале, сейчас он получил номинацию на «Золотого орла».

 

Ведущий: Что это за фильм, как пришла эта идея, откуда она появилась?

М. Барынин: Нужно сказать, что судьба этого фильма очень интересная и уникальная для документального кино и кинорынка. Это уникальный случай, потому что он был создан совершенно не по правилам, не по технологиям в том смысле, в каком делаются другие документальные фильмы. Он был сделан не на государственные деньги, ни на какие не на гранты. Он был сделан на частные деньги одного человека. Я бы сказал, что это подвижник, который, не зная меня, не зная процесса, не зная вообще киноиндустрии, просто взял и вложил достаточно большие деньги в этот фильм.

Ведущий: Мотивация какая была?

М. Барынин: Расскажу краткую историю. Мне позвонил Сема Аманатов и сказал: «Ты знаешь, у нас тут есть один якутский бизнесмен, который хочет снять документальный фильм, и он ищет режиссера. Я посоветовал ему обратиться к тебе». Я сказал: «Хорошо, давай обсудим».

Таких предложений всегда очень много, и они, как правило, заканчиваются просто разговорами. Через какое-то время приезжает человек в Москву из Якутии, звонит и говорит: «Я — Егор Макаров, мне вас посоветовали. Я в Москве, приехал с вами встретиться». У меня в этот момент что-то дрогнуло внутри. Мы договорились встретиться в кафе, я приехал, и главное, что он сказал: «Я хочу сделать фильм про якутских лошадей».

Ведущий: Это знаменитая порода лошадей, мы в «Народах России» рассказывали об этом.

М. Барынин: Это уникальная совершенно лошадь, которая на подножном корме в −60°С. Может рожать в −60°С и выхаживать своих жеребят.

Соведущий: Но проблема заключалась в том, что лошади не ваши герои, да?

М. Барынин: Да, проблема в том, что я снимаю фильмы про людей. И нужно здесь найти некий компромисс, потому что лошади — это «National Geographic» или «Дискавери», а я снимаю про судьбу человека, мне интересно наблюдать какое-то изменение человека во времени. Собственно, на этом мы и сошлись. У нас появился герой-коневод. Мы соединили свои интересы на этом.

 

Ведущий: Герой потрясающий. Даже по тем немногочисленным кадрам, которые я видел из этого фильма, герой невероятно интересный, фактурный. Как в кино любят, прям такой герой-герой.

Соведущий: Возвращаясь к названию фильма. «24 снега» — 24 сезона, которые Сергей Лукин провел в тундре. Фактически четверть века его жизнь проходит там. Он как-то объясняет свой выбор, почему он в отличие от пятисот тысяч других своих соплеменников такой выбор сделал в судьбе своей?

М. Барынин: Фильм «24 снега» про это и рассказывает, почему человек отказывается от комфорта, почему человек отказывается от цивилизации, удобств и уходит туда, где некомфортно, сложно, холодно, где ты один. Мне кажется, чтобы понять ответ на этот вопрос, лучше посмотреть фильм, потому что этот ответ — он непрямой. Нельзя сказать, он такой, потому что… Наблюдая за ним, за его жизнью этот ответ возникает…

Ведущий: Вообще якутская лошадь — это что-то хозяйственно-полезное, часть жизни Якутии? Это идея романтическая возвращения к корням, потому что есть же еще якутская лайка знаменитая, которую пытаются тоже для оленеводства… И так далее. Что это для Якутии?

Соведущий: Это отрасль или поэтика?

М. Барынин: К сожалению, с развалом Советского Союза сейчас коневодство — это исключительно мясо для ресторанов, для жизни… Северный олень — это бренд на всю страну. А якутская лошадь, к сожалению, не такой раскрученный бренд, как был, например, в советское время. В советское время табуны у одного коневода достигали 1500-2000 голов. Сейчас это, в лучшем случае, двести-триста…

 

Ведущий: А если говорить в общем, сейчас, это отрасль или все-таки локальные…

М. Барынин: Нет, это исключительно сейчас частные предприятия, которые лошадей, в основном, выращивают на мясо.

Соведущий: А ваш главный герой он кто? Предприниматель? Или он коневод, работающий на какого-то хозяина? Специфика его труда, в чем она заключается?

М. Барынин: Сейчас формально осталась должность — коневод, за которую государство платит коневоду пять тысяч рублей в месяц. Это является зарплатой коневода.

Соведущий: Щедро.

М. Барынин: Да, очень щедро. Поэтому я и говорю, что он работает не за деньги, а по призванию и находит где-то другие способы существования. Есть такой эпизод динамичный в фильме: скачки проходят. И очень многие люди разводят лошадей для того, чтобы взрастить скакунов. Потому что есть такой традиционный праздник, который называется Ысыах (это якутский новый год) — в центре которого скачки заложены. И это большое событие для всех коневодов.

Ведущий: То есть какое-то сообщество все равно существует?

М. Барынин: Сообщество, конечно, существует, оно не такое большое, и эти скачки — большое событие в году. И многие живут ради того, чтобы победить на этих скачках. Чем крупнее улус, тем больше ставки, тем больше призы. Если говорить о центральном улусе, о Якутске, где проходит самый большой праздник, то там очень большие призы. Поэтому все коневоды стремятся взрастить скакунов, которые выиграют на самых главных скачках.

Ведущий: То есть вокруг этого вертится жизнь, причем жизнь такая традиционная, но не фестивальная, карнавальная, а все-таки настоящая, народная? Пускай даже она видоизменилась как-то, но корни-то уходят туда. То есть это действительно идет от национальных традиций, пускай трансформировавшихся. Насколько это народное этническое в Якутии присутствует и насколько оно важно?

М. Барынин: Я могу судить только по той сфере деятельности, в которой я живу, по кинематографу. Якутское кино полностью пропитано традиционной эстетикой. Даже если мы говорим о динамичных жанрах, типа боевики. Там все равно присутствует некая поэтика, некие длинноты, размышления, наблюдения за природой. В любом жанре.

Ведущий: Это же вообще феноменально — то, что происходит последние 10 лет с якутским кино. Мы неоднократно в эфире различных наших программ, в том числе и с Антоном Долиным и Димой Куликовым, говорили о том, что люди в Якутии ходят на свои фильмы, которые сняты в Якутии, больше, чем на американские блокбастеры. Это удивительно, но это так. Там кому-то сейчас отказали в каком-то блокбастере, потому что они чего-то там не крутили, и они сказали: «Да ладно, ради бога», и поставили свои фильмы якутские, и абсолютно спокойно сделали кассу. Это удивительная история.

Соведущий: Но они все-таки универсальные истории рассказывают для мира или это сугубо национальное кино, которое в таком ажиотаже киноведческом присутствует фестивальном.

М. Барынин: Я думал на эту тему, когда появился бум якутского кино, и у меня тоже спрашивали: «Ты там бывал, в чем эта фишка якутского кино, почему оно такое особенное?» У меня возникла аналогия с ранним японским кино. Если мы вспомним Такеши Китано, Акиру Курасаву — это кино не поддается пониманию европейским сознанием. Этот своеобразный юмор, своеобразные повороты, динамика, монтаж. Почему это в Японии понятно. Потому, что это островное государство, которое очень долгое время было закрыто, и они долго варились в своем соку, и вырабатывали все приемы, ходы и т.д. исключительно внутри себя.

А что касается Якутии, мне кажется, абсолютно похожая ситуация, потому что у большинства людей нет представления о том, что это такое. Ну холодно. Никто там не был никогда. И люди из Якутии в силу разных обстоятельств, потому что там логистика очень дорогая, они тоже не были в центральных каких-то районах. И поэтому это тоже такой остров, на котором люди варятся в своем соку.

Но вот поразительная вещь. Многие талантливые ребята, взять даже нашего Семена Аманатова, он тоже не из Якутска, он из Амги, это небольшая деревушка. Он тоже не из крупного города. Он отучился во ВГИКе и вернулся, он не остался в Москве.

Ведущий: Хотя могу сказать, что предложений-то в Москве хватало.

М. Барынин: И он мог подняться и на рекламе, и на игровом кино, но он вернулся туда для того, чтобы продвигать именно якутский кинематограф.

 

Ведущий: Я видел кадры во время съемок зимних, там были такие мешочки, в которых, видимо, камера где-то там живет.

М. Барынин: Я приехал из Москвы, взял все теплые вещи, которые у меня только были, что-то купил, термобелье, еще что-то. И когда приехал к Сергею в его охотничий домик, где мы жили, он так на меня посмотрел сверху вниз и сказал, 10 минут ты продержишься, а дальше тебя можно будет разбить как в мультиках на кусочки. И мне выдали шкуры, тулупы, которые из натуральной шерсти оленя, унты. И этот процесс одевания действительно занимал очень много времени, потому что это капуста, технология определенная, определенные прослойки, чтобы тело не потело и т.д. И последнюю вещь — тулуп помогал одевать коллега, потому что сам ты уже не мог его одеть самостоятельно.

 

Ведущий: Почему тебя, молодого человека, на вид «ботаника», увлекло вот это: люди выбирают не очень комфортную, но, наверное, интересную и настоящую жизнь. Почему туда? Что двигало тобой? Твои сотоварищи идут снимать рекламу, а ты занимаешься этим. Я знаю — это не приносит больших денег, иногда вообще денег не приносит. Во многом эта работа сильно экстремальная. Почему? Что тебя привлекает?

М. Барынин: Когда я только пришел во ВГИК, у меня вообще не было представления о том, чего я хочу и что я буду снимать. И на третьем курсе мне предоставили бюджет небольшой, это была курсовая работа. И мне нужно было что-то снимать. Я решил воспользоваться этой возможностью, потому что государство не так часто дает эти деньги, и нужно их отбить по полной. Я начал придумывать, куда бы рвануть, чтобы все это можно было использовать по максимуму. И тут мне очень помогла моя жена Катя, которая сказала: я знаю одного человека, который живет на Алтае, одну семью. Очень интересные люди, они живут традиционным укладом. Почему бы тебе не попробовать это снять? Это далеко, это красиво, это аутентично. И я подумал, почему бы и нет? И отправился туда. За двадцать дней мы сняли короткометражку про то, как живут люди, как они ходят в тайгу, как они занимаются скотоводством. Тогда поймал себя на мысли, что это тот образ жизни, который меня безумно-безумно притягивает. Я понял, что люди, которые живут таким образом — это единственные люди, которые выживут, если случится конец света. Они знают, что нужно сделать, чтобы себя прокормить, чтобы выжить. Очутись городской житель в какой-то экстремальной ситуации в лесу, да ничего он не сделает.

Соведущий: Как они, в свою очередь, реагировали на вас? Вы были для них гость, исследователь, вообще человек с другой планеты? Контакт режиссера понятен — открытый взгляд на них. А сами люди как, ваши герои?

М. Барынин: Сами люди изначально реагируют очень плохо. Я не выгляжу как таежник. Многие видят во мне Гарри Поттера. Мой внешний вид никогда не вызывает доверия, в отличие от других документалистов, которые обросшие, с бородой. А я такой хрупкий молодой человек, который сам не понимает куда он попал, и что его тут ждет. И нужно 2-3 дня, чтобы люди поняли, что все-таки настрой серьезный. Многие потом рассказывают, в конце, когда мы уже подружились — я-то думал, ты вообще студент, что тебя кто-то сюда послал, и ты вообще не выберешься отсюда. Практически все так потом рассказывают.

Ведущий: Ты сказал, что тебя интересуют люди, прежде всего. И тебе интересно говорить, показывать, рассказывать о судьбе людей. Почему для этого тебе нужно забраться туда, где людей практически нет?

М. Барынин: Здесь ответ очевидный, потому что там, где нет цивилизации, нет комфорта и испорченности мейнстримом, именно там живут такие люди. И поскольку до них никто еще не добрался, они в таком вот первозданном виде существуют, и у них еще можно чему-то научиться. Говоря о выборе героев, мне важно упомянуть, что здесь есть эгоистичный момент. Для меня поиск этих людей, съемки — это процесс самообразования. Мне важно получить от этих людей то, что я хочу. В этом смысле, когда я с ними общаюсь, я требовательный. Пока он не сделает то, что мне нужно, я от него не отстану. Когда он это делает, когда раскрывается передо мной, я получаю то, что мне нужно, и в этом смысле я сам обогащаюсь.

 

Соведущий: Ваш герой вовлек вас в свой образ жизни.

М. Барынин: И это было одним из условий съемок. Сергей изначально нам отказал. Он сказал: «Ребята, я человек занятой, и у меня нет времени на ваши мультики, и вы мне будете мешать». Этот момент — еще один критерий, что это правильный герой.

Ведущий: Ты очень часто снимаешь с Семеном Аманатовым. Его присутствие как оператора помогало? Его-то должны воспринимать как человека, который точно здесь на своем месте.

М. Барынин: Сема на самом деле это мой проводник. Самое интересное, что он проводник не только в Якутии, он проводник везде. Потому что куда бы мы ни приехали с ним — я не знаю, как, какими качествами он обладает — но он сразу находит какие-то связи. Приехали мы в Дагестан, там есть такая народность ногайцы, у которых, оказывается, тюркские корни и язык похожий. Сразу возникает контакт, и они сразу все друзья, сразу все друг друга любят.

Ведущий: И в Азербайджане то же самое произошло. За что его назвали японским шпионом, потому что он понимал азербайджанский язык.

М. Барынин: И названия населенных пунктов очень похожи, и названия рек и т.д. А в Якутии, естественно он очень органичен, поскольку он сам таежный человек — можно так сказать. Он и с отцом на охоту ходит постоянно, и снимает постоянно в этих условиях, в холоде жутком. Поэтому его наличие рядом со мной — это гарантия, что все будет хорошо.

Ведущий: Рано или поздно хорошее кино всегда находит путь — на то же телевидение. Я уверен, что фильм «24 снега» будет обязательно показан по центральным каналам ТВ, потому что есть предложения по этому поводу. Так что настоящее себе путь проделает.

Интервью полностью можно прослушать здесь.

Уже после этого интервью стало известно, что фильм «24 снега» попал на международный кинофестиваль «Берлинале».

В условиях мертвенной мерзлоты определиться в ориентирах не помогают ни политические убеждения, ни социальная активность, ни религиозные взгляды. Зато помогают духи ушедших предков, сакральные обряды и исключительно собственные силы.

Это Якутия, где термометр задыхается на убийственной глубине, на отметке в -60 градусов, которая приютила на своих просторах удивительно волевых людей. В своём втором полнометражном документальном фильме «24 снега» Михаил Барынин так или иначе возвращает и себя, и зрителя к краеугольному антропологическому вопросу, кем на самом деле является человек, и в чём его истинное предназначение. Зрелище, которое бросает в дрожь не только от холода.

Сергей Лукин промышляет немыслимым для человека непросвещённого делом — занимается коневодством в условиях вечной мерзлоты, которой радушно располагает якутская тайга. Этому делу он посвятил уже 24 зимы, в переводе на язык «большой земли» это составляет 24 года, и не мыслит другой жизни. В собственном доме он редкий гость, с женой и детьми видится буквально пару раз за 365 дней. Хотя само понятие дома для Сергея довольно условно. Его страсть — кочевой образ жизни, постоянно соседствующий со смертельной угрозой переохлаждения, «производственных травм» при поимке животных и их непосредственного воспитания. Поэтому уют — это, скорее, «городской» атавизм, далёкий от понятия человека, вернувшегося к природе.

Необузданная стихия преподносит свои незапятнанные социальными институтами правила игры. Здесь даже лошади, о которых, в сущности, и должен был сниматься фильм, выдерживают температурный режим до -60 градусов и благополучно вынашивают новорожденных жеребят. Весь быт коневода завязан вокруг них ради обоюдного продолжения жизни, и животные благодарно отдают должное: вот уже который год «воспитанники» Сергея занимают первое место в ежегодных новогодних скачках «Ысыах».

Однако, не без прискорбия, с горечью в голосе, перешедшего на полу-шёпот, герой заявляет, что лошадь является живой валютой. Когда сбережения подходят к концу (официально заработная плата якутского коневода со времён распада СССР составляет 5000 рублей) и не предвидится иных альтернатив, приходится продавать жеребёнка. Но боль становится едва выносимой, когда речь заходит о контроле популяции. Для того чтобы процветало новое поколение, старому приходится уступать жизнеспособное место. Пожалуй, один из самых драматических моментов картины наступает тогда, когда опытный коневод шепчет своим подопечным на ухо слова благодарности, успокаивает их, напоминая о высокой чести, и наносит точечный удар обухом топора, отправляя благородное животное в вечный сон.

Немаловажную роль в восприятии фильма играет самоотверженность режиссёра и съёмочной группы, которые работали в фатальных для оборудования условиях и сумели раскрепостить Сергея, который с самого начала упорно отказывался сотрудничать. Один только приём «привычной камеры» вызывает восторг, когда аппаратура работает постоянно, и герой спустя дни, а может и недели, перестаёт представлять себя на экране и начинает жить своей жизнью (к слову, съёмки проходили на протяжение двух лет). Атмосферу непреодолимого холода дополняет и звуковой ряд, записанный с особой любовью, и авторский саундтрек, на создание которого ушло около полугода.

За неполные два года картина молодого режиссёра успела покорить зрителей восьми крупнейших фестивалей, включая Берлинале и 38-й Московский Международный кинофестиваль. А всё потому что результат колоссальной работы здесь ощущается не из-за условных предубеждений. Иначе говоря, «24 снега» — это один из тех редких случаев, когда документальная картина впечатляет больше, чем игровое кино.

«Мировая премьера прошла на «ура»! Зал был полный,  присутствовавшая московская интеллигенция, профессоры ВГИК, кино аплодировали стоя. Сам мэтр документалистики Сергей Мирошниченко в восторге! – поделился впечатлениями от показа продюсер картины, известный якутский предприниматель Егор Макаров.

По словам Макарова, интерес к своей работе съемочная группа ощутила еще на пресс-конференции перед показом картины. «Журналисты задавали разные вопросы – как люди выживают в таком холоде, при таких ценах, как малый бизнес выживает в таких условиях, - поведал  Егор Петрович. – Спрашивали, что для нас значит лошадь, является ли она брендом Якутии. Я сказал, что пока что якутская лошадь не является полноценным брендом Якутии, но должна им стать. В том числе благодаря таким фильмам, как наш. Для меня очень важно рассказать о якутской лошади, о том, что ее чистокровную породу нужно сохранить.

И вообще мы этим фильмом хотели привлечь внимание мирового сообщества к условиям жизни и комфорта на Крайнем Севере».

Съемки картины проходили в Булунском, Оймяконском, Эвено-Бытантайском, Верхоянском и Хангаласском улусах. Главный герой - коневод Сергей, большую часть года живет в тундре, ухаживая за табуном. Чувствуя себя чужаком в родном доме, Сергей практически теряет связь с семьей, не успевая видеть, как растут его дети. С каждым годом Сергей все больше и больше времени проводит далеко от деревни, встречаясь с семьей лишь несколько раз в году на празднике коневодов и привозя мясо домой.

Продюсером документальной картины выступил известный предприниматель, меценат, путешественник и фотограф Егор Макаров. Режиссером – московский режиссер Михаил Барынин, операторами – Юрий Бережнев, Семен Аманатов, Михаил Кардашевский, звукорежиссером – Иннокентий Сивцев, композитором – Моисей Кобяков.

«ММКФ – это кинофестиваль класса «А». Если ты стал его участником, тебе уже открыт доступ к мировому показу. Считай, во всем мире уже знают, что есть такой фильм. Нас уже стали «окучивать» агенты по продвижению. Мирошниченко сказал мне, что поможет продвигать картину по федеральным каналам. В Якутии премьеру организуем на Якутском международном кинофестивале этим летом», - подытоживает Егор Макаров.